| Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать.
Мисс Эванс всегда была любимой ученицей Горацио Слизнорта. Храбрая и весёлая, она не боялась дерзить ему. И то, за что любой другой получил бы наказание и лишил бы свой факультет очков, Горацио спускал Лили с рук, добродушно посмеиваясь. Талант, по его мнению, оправдывал если не всё, то практически всё.
— Ну и нахал же вы, юноша! О, вы совершенное подобие вашей матушки…
Раз за разом юная мисс Эванс отказывалась присоединиться к “Клубу” под предводительством Слизнорта, на что последний очень досадовал. Он мог бы обеспечить непревзойдённое будущее этой гриффиндорке. Пара слов здесь, замечание там – и её с распростёртыми объятиями приняли бы куда угодно. Но раз за разом Лили отказывалась.
– Моя дорогая, я ведь могу вам помочь. Глупо отказываться от протянутой руки помощи.
– Я хочу достичь всего сама, профессор.
– Помилуйте! Вы и достигнете всего самостоятельно. Я лишь немного помогу, и то, на что у вас ушло бы пять лет, займёт один год. Ну, разве же это плохо?
– Нет, не плохо. Но я хочу сама.
На пятом курсе мисс Эванс дала слабину. Это был сложный курс для неё, ведь мисс Эванс только что окончательно рассорилась со своим приятелем, молодым и не менее талантливым Северусом Снейпом. Слизнорт, безусловно, был в курсе произошедшего, он вообще любил быть в курсе, а ещё он любил сплетни. И когда в очередной раз он дежурно пригласил мисс Эванс присоединиться к собранию “Клуба” на торжественном мероприятии перед Рождеством, то сперва подумал, что ослышался, когда Лили согласилась.
Уже позже Слизнорт сообразил, что согласилась она только потому, что не хотела проводить время в общей гостиной Гриффиндора, где некие молодые Мародёры не давали никому покоя. Но было ли ему до этого дело? Ни в коем случае!
Мисс Эванс, кажется, не пожалела, что отправилась праздновать Рождество в “Клуб”. Она перетанцевала со всеми, откровенно наслаждаясь и музыкой, и вечером, и компанией. И, честно признаться, Лили стала настоящим украшением вечеринки. Она не пасовала ни перед кем, с удовольствием поддерживала беседу на интересующие её темы и, кажется, принесла с собой тёплого гриффиндорского огня.
А ещё она сама объявила “белый танец”. И отважно пригласила танцевать самого Слизнорта.
Горацио опешил настолько, что не стал оборачивать это в шутку сразу.
А потом было поздно.
— Я и забыл, — солгал Гарри, которого вел за собой «Феликс Фелицис». — Вы ведь любили её, верно?
— Любил? — переспросил Слизнорт, и глаза его до краев наполнились слезами. — Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы её и не любил. Такая храбрая, такая веселая… Ничего ужаснее…
Шестой курс ознаменовался тем, что мисс Лили Эванс стала постоянной гостьей на собраниях “Клуба”. Горацио не мог себе представить удовольствия большего, чем засахаренные ананасы и беседы с юной мисс Эванс. Логика мисс Эванс была безупречна, рассуждения увлекательны, а решения на предлагаемые проблемы и задачи – блестящи.
Горацио не мог налюбоваться на Лили. И порой, когда мучался от бессонницы, позволял себе мысленные эксперименты, условия которых всегда начинались одинаково: предположим, он – ровесник юной мисс Эванс и ученик, а не учитель в Хогвартсе… | |
