| До некоторых пор эта заявка включала в себя целую эпопею — яркое начало, сомнительную середину и кульминационную развязку, — но в два часа ночи мне не спалось; душа, по лучшим заповедям Цоя, требовала перемен, и я решил, что если уж я и измываюсь над своим организмом, лишая его сна, так пусть он извергает своё шило в одно неприличное, но красочное словоизвержение.
Мне не хочется переламывать косточки предыдущему моему эпосу (он, кстати, жив; чахнет в архивах, и я всегда смогу дать ссылку/текст при необходимости и желании почесать глаза об монитор), поэтому давайте обойдёмся краткой выжимкой и следующим абзацем.
Мне нужно: отношения в стиле «родитель — ребёнок» (ищу, собственно, "родителя"), где первый устало закатывает глаза, хватает второго за шкирку и тащит его в объятия к здравому смыслу. Возможно-возможно, если копать чуть-чуть поглубже, у «родителя» есть некоторые проблемы с синдромом отличника, синдромом спасателя и, вероятно-невероятно, стокгольмский синдром, потому что в таких отношениях без него бы всё уже давно развалилось. Ах, ну и конечно фирменное закатывание глаз и подспудная любовь к «я же говорил(а)». Я что, зря вспоминал самые... ну как поэтичнее?... заумные (пойдёт) внешности всея Голливуда? Да и нельзя взять миндальное молоко и не делать его/её душнилой. Имейте, в конце концов, моральную ответственность.
Несмотря на то, что подразумевается не игра, а исключительное ситкомное чудовище, я не исключаю более глубокое/продуманное/зрелое взаимодействие персонажей. У меня есть ворох идей как на первый эпизод, так и на ещё парочку сверху. Жанры — разнообразные; мысли — сформированные и не очень; уровень адекватности оставим на совести тех, у кого она есть.
Сменить можно примерно всё, кроме самого пласта отношений (клишированное «О, да брось, сколько мы уже знакомы?» — «Слишком долго»), а так на ваше усмотрение: пол, внешность и, так и быть, конечный напиток. Характер теоретически тоже вполне себе обсуждаем и опционален. Ой! Пока помню: по профессии предлагаю ведущего в своей сфере агента для селебрити. От игрока требую, как правило, немного: пост не реже раза в месяц (хотя будет славно, если и пошустрее), желание, собственно, играть и говорить, если что не так. На закрытие эпизодов не ругаюсь, на «не прёт» тем более, на «пост отличный, скоро отвечу» — скромно виляю хвостиком.
Учитывая весь предыдущий фарс, оценить стиль моего письма весьма и весьма непросто, посему прилагаю: мемы, плейлист и единственное, что имеет к этому предложению отношение, пост от Рикки.
ALARM! Я не отвечаю за адекватность своего суесловия (о, какие слова знаю!) по ночам, так что клеветнические претензии об испорченной психике принимаю наличными, комплиментами и скидками на хлеб. Спасибо за внимание! Люблю, целую (или жму руку, если угодно), жду. обещанное музыкальное (логики, сразу говорю, зеро — просто более менее подходящее): [html]<iframe frameborder="0" allow="clipboard-write" style="border:none;width:100%;height:450px;" width="100%" height="450" src="https://music.yandex.ru/iframe/playlist/tonyedwstark/1009">Слушайте <a href='https://music.yandex.ru/users/tonyedwstark/playlists/1009'>миндальное молоко</a> — <a href='https://music.yandex.ru/users/tonyedwstark'>Тони</a> на Яндекс Музыке</iframe> [/html]
и постовое, разумеется — Конечно, ты идёшь со мной, — хмыкает Ричард и, не дожидаясь ни «а», ни «бе», ни «какого чёрта, Ричард?!», хватает Маттиаса за запястье и тащит его в подвал здания. Чтобы туда попасть, — записывайте, — нужно минуть порог здания, широко улыбнуться всем имеющимся посетителям (это рекомендация, не обязательно к выполнению) и толкнуть лакированную дверь из массивного дуба плечом, чтобы открыть себе лестницу вниз.
Дамы и господа, приготовьтесь! Внизу вас ожидает: затхлый прокуренный воздух; желтозубая улыбка репортёра и тускло освещённая комната, которая проживала свои худшие дни именно в это мгновение! Помимо прочего, комната была заполнена стеллажами с работающими системниками, но лишёнными мониторов; видавший виды роутер, жалобно попискивающий каждые секунд сорок, и ноутбук с открытым текстовым документом и ленивой статьёй, не дописанной до конца из-за появления неожиданных гостей.
— Мастер! — улыбнулся Ричард и встал в сторону, давая вместиться во взор этого мастодонта желтухи и Хоассадису. — Вы ведь уже в курсе о происходящем?
Человек, чьего имени Ричард не знал ещё со времён студенчества, но охотно отвлекающегося на прозвище «Мастер», был волком в бычьей шкуре: его ненавидели абсолютно все, и не без причины. Его не уважали именитые издания, не любили и более жёлтые полосы. У него на счету несколько исков за клевету (кстати, он выиграл все суды), запретов на приближение (вполне оспариваемых при желании) и несколько погубленных жизней. В переносном и, к сожалению, прямом смысле этого слова.
— Конечно. Как раз писал по этому поводу.
Ричард просиял. — Ваше мнение?
— Хорошая подделка. Но подделка.
Форджер сощурил взгляд. — Подробности знать хотите?
— Может быть.
Вот в чём была инклюзивность Мастера: он писал правду. Чистую, искреннюю, кусачую, а иногда и зловонную, но правду. Актёр, одаривающий вас улыбками, на самом деле травит наркотой своих фанаток, чтобы с ними переспать? Он об этом расскажет! Благотворительный фонд обмывает деньги через ещё один аукцион для бедных зверушек? Он их обличит! Менеджмент-компания держит своих контрактников в рабских кандалах? Бойтесь Мастера и его красного слова!
И в этом заключалась вся проблема: абсолютно вся его правда была похожа на желтую, самую низкую корреспонденцию, и не заслуживала любви ни публики, ни артистов. Со временем, когда правда, о которой Мастер писал ещё с полгода назад, всплывает и проносятся шепотки о его величии, о нём иногда сообщают в более серьёзных таблоидах, но слава схлопывается раньше, чем она успевает разрастись. Его ненавидит вся верхушка Голливуда и пытается его не то заставить заткнуться, не то — боже мой! — убить.
Поэтому они с Матти и здесь.
Даже если его ненавидят, его читают, слушают и верят. Если Мастер выпустил статью в своём блоге, то это значит, что истина неоспорима, какой бы абсурдной она ни была. До сих пор доподлинно неизвестно, откуда Мастер берёт всю информацию, но он ещё ни разу не ошибся. Что, впрочем, не отменяет того факта, что есть ещё немалая доля скептиков, которая ему совершенно никогда не верит. Ну, пока его слова не подтвердятся официально. Там уж не верить... О-о... Совсем дураками надо быть.
— Матти, садись. Сделай грустное лицо, — он усаживает Хоассадиса за стул (жалобно проскрипевший, когда Ричард, надавив на плечи своего друга, усадил его на него) и крепко сжимает плечи Маттиаса, чтоб и не вздумал рыпаться. — Это — пострадавший. Ты — его адвокат. Мне же досталась очень скромная роль: неизвестный информатор… Который шепнул тебе исключительно по секрету, что есть основания полагать, что «Абрабанель» — зачинщики этого произвола. Ради денег и прикарманивания репутации нашего крутого дяди Матти себе.
| |