Мысли постоянно возвращались к Кейфлу. Даже яркие ткани не давали ей отвлечься от этой мысли. Может быть ей просто послышалось это "мы"? Может быть Кейфл так и остался в Дуате вместе с Мересанх? Она только недавно обрела эмоции и могла сама неверно понять слова сказанные Кейфлом. Но что-то ей подсказывало, что это не так. Или она просто хотела верить в это? С желанием жить появилась и надежда.
Ифе продолжала брести по рынку. Вещи, что лежали на прилавках, казались ей интересными. Какие-то она уже видела на Полях Иалу. Маа-херу часто просили ее создать что-то, что было в их прошлой жизни. Поэтому она знала и про украшения, и про красивые ткани и про платья. Только запахов и криков на Полях Иалу никогда не было. Маа-херу получали все то, что они хотели и не требовалось что-либо давать в займы. Ифе с интересом разглядывала маленькие "гирьки", которые передавали покупатели, за что и получали свой товар. Таких "гирек" у Ифе не было, поэтому ей оставалось лишь бродить по рынку, разглядывая все то, что происходило вокруг. До ее слуха то и дело долетали отдаленные голоса. По большей части все разговоры на рынке были о товарах и ценах, то и дело слышалось "пять дебет!", "пара кидет!", "всего несколько кидет!", "это лучший товар!", "вы хотите за него слишком много!". Из-за этих криков торговок и возмущений покупателей Ифе не сразу обратила внимание, что среди посетителей рынка шел и другой разговор. Они говорили о какой-то болезни. Что-то внутри Ифе отозвалось, но она так и не смогла понять, почему ее вдруг это заинтересовало. К тому же, обдумать эту мысль Ифе не дали. Кто-то крепко схватил ее за руку.
Как же можно быть такой беспечной? Разве можно было ходить по рынку, раскрыв рот и жадно вслушиваясь в каждый разговор? Это же не Поля Иалу.
Первым желанием Ифе было закричать. Не от для того, чтобы позвать на помощь (пока никому доверять она не могла, разве что Кейфлу, но его рядом не было), а от собственной глупости. Вот и нагулялась, пожила. Не долгая это была жизнь. Наверняка это слуги Анубиса пожаловали за ней. Ифе дернулась, безрезультатно. Девушка держала ее крепко. Беглая аментет оглядела ее с ног до головы. Меньше всего она напоминала ей того, кого могли отправить за ней. К тому же девушка тут же начала что-то шептать ей. Ифе не сразу поняла смысл сказанных слов. Словно разум отказывался воспринимать все это, как целостную информацию.
"Я знаю, кто ты", — слова прозвучали как приговор. Нет, точно, сейчас ее недолгой жизни придет конец. Разве может обычный человек догадаться кто она такая? Этого просто не может быть. А, значит, вновь пришлось признать то, что нашли ее слишком быстро.
"Не обижу, некромант я", — Ифе не смогла произнести ни слова. Девушка стала уводить ее дальше от толпы, а аментет только и смогла, что пойти следом. За эти краткие мгновения она пыталась понять смысл сказанных слов. Слово "некромант" было ей знакомо. На Поля Иалу попадали и хекау. Хека, так называется магия, была разнообразной. На Полях Иалу черномагов не было, но о них рассказывали другие хекау, которые стали маа-херу. Оттуда Ифе и знала, кто такие некроманты. Они могли общаться с миром мертвых. Ифе вздрогнула, значит, девушка действительно знает. В глубине души затеплилась надежда. Вряд ли некромант находиться в услужении у Анубиса, да и будь это правдой, зачем бы она рассказала ей об этом сейчас?
В переулке было тихо. Ифе оглянулась. Где-то невдалеке проходили меджаи, но они не обратили никакого внимания на двух девушек, отделившихся от толпы. Ифе кивнула, показывая, что верит словам девушки, хотя сделать это было не так и просто.
— Ты знаешь, что я аментет? — Тихо спросила Ифе, вторя шепоту девушки. Для многих людей, как рассказывали маа-херу, аментет и Поля Иалу были лишь легендой. Не дожидаясь ответа, Ифе продолжила говорить. — Ты, наверное, пытаешься понять, как это получилось?
Самое главное не упоминать Кейфла. За него Ифе переживала больше, чем за себя.
— Я обязательно расскажу, — пообещала Ифе, понимая, что ей придется солгать в некоторых моментах. Но она теперь вновь обрела чувства и не могла ко всему относиться холодно. — Но сначала скажи мне, где я нахожусь. Я..., — Ифе запнулась, — не знаю, что это за место.

[indent]— Что-то ты не торопился.
[indent]— А надо было?
[indent]В ответ Руби скорчила физиономию и отошла от двери, пропуская Джоша в амбар. Пока он оценивал обстановку, Руби прислонилась плечом к стене, продолжив протирать от крови клинок складного ножа. За охотником она наблюдала искоса, ожидая комментариев по поводу её трудов. Наученная опытом — преимущественно негативных. По выражению его лица уже можно было догадаться, что зрелище лежащих повсюду трупов с перерезанными глотками не слишком его обрадовало. Руби знала, что он рассчитывал на другой исход.
[indent]А Джош знал, что ей плевать, на что он там рассчитывал.
[indent]— Они все были одержимы? — уточнил охотник.
[indent]— Только двое. Главарь и его помощник.
[indent]— Другими словами, — Джош повернулся к ведьме с плохо скрываемым раздражением в глазах, — остальных... раз, два, три... семерых ты просто пустила в расход?
[indent]— Не считая того, что они хотели меня прикончить, можно и так сказать, — на секунду оторвавшись от своего занятия, Руби посмотрела на собеседника. — Они в любом случае были отморозками. Я подумала, что устранить их будет надёжнее.
[indent]— И тебе не кажется, что это перебор?
[indent]— Не перебор, а профессионализм, — парировала ведьма. — Эти долбаные сектанты всегда создают проблемы, с демонами или без них. Кто-то должен был сделать грязную работу. Ты бы не смог, пришлось мне. И я не желаю больше это обсуждать.
[indent]Закончив очищать нож, Руби сложила его и убрала в карман, прожигаемая пристальным взглядом охотника. С ней этот трюк никогда не срабатывал, так что Джош быстро сдался. Руби не собиралась оправдываться, да и вины за собой не чувствовала. Тот факт, что большинство убитых были людьми, ничего не менял. Вряд ли нужно кому-то объяснять, что люди зачастую оказываются самыми страшными чудовищами.
[indent]Джош вздохнул и ещё раз оглядел побоище. Доски пола потемнели от впитавшейся крови, чей запах смешивался с запахом соломы и машинного масла. Парочка находилась на ферме в сорока милях от ближайшего города. На дворе стояла глубокая ночь. Утро у владельца амбара будет весёлым.
[indent]— И всё это ты сделала своей зубочисткой?
[indent]— Ты удивишься, если узнаешь, сколько всего можно сделать при помощи «зубочистки». Всё, отвали.
[indent]Руби вышла из амбара на свежий воздух и вдохнула полной грудью, наслаждаясь чувством выполненного долга. Пусть Джош не соглашался с её методами, глупо было отрицать их эффективность. Никаких соплей и сложных этических дилемм. Вопросы из категории «Что если?» она прекратила задавать себе лет десять назад. Иногда нужно стиснуть зубы и сделать то, что необходимо. Потом, если найдёт время, Руби будет вспоминать свои грехи и ненавидеть себя сколько влезет. Благо больше некому. Джоша, приходившегося временным союзником, она в расчёт не брала. К тому же, дураку ясно, что он был бы не прочь её прибить, однако условия их сделки оказались слишком заманчивы. Выгода от сотрудничества пока покрывала издержки.
[indent]А когда условия изменятся, Руби первая от него избавится.
[indent]Потому что надо подчищать хвосты. Это тоже профессионализм.
[indent]— Есть ещё дело, — окликнул Джош ведьму, когда она уже садилась в машину.
[indent]— Продолжай.
[indent]— Молтонборо, Нью-Гэмпшир. Ты вроде как раз в ту сторону собиралась? Детали я отправил тебе на почту.
[indent]— Ладно.
[indent]Не сказав больше ни слова, Руби завела двигатель и укатила в ночь, оставив позади очередную кровавую главу своей жизни.
[indent]...
[indent]Пиздец.
[indent]Джош, конечно, этого знать не мог. Не было смысла его винить.
[indent]Тем не менее, Руби винила, потому что именно он подкинул ей новое дельце. Максимально тупая претензия, но что взять с бывшего демона? Иногда Руби казалось, что частичка демонской сущности осталась в ней, время от времени преподнося сюрпризы — в основном, окружающим — в виде внезапных вспышек гнева и неоправданной жестокости. Рациональная часть сознания, вздыхая, не уставала повторять, что просто у ведьмы такой сложный характер.
[indent]Но даже рациональная часть не знала, как реагировать при виде знакомой пышной шевелюры, торчавшей на два метра выше уровня земли прямо по курсу. Надежда на то, что Руби обозналась, умерла в тот момент, когда обладатель шевелюры повернулся к ней в профиль.
[indent]Итак, карма существует, и у неё омерзительное чувство юмора.
[indent]Руби приказала себе успокоиться. Сэм видел её только в чужих тушках. Она едва удержала нервный смешок: конечно, откуда ему было знать, как она выглядела при жизни? Встреча запросто тянула на событие века, но этого было недостаточно, чтобы выгнать Руби из бара, куда она зашла после трёх часов дороги с целью отдохнуть за кружкой пива. Заодно, если повезёт, послушает местные сплетни.
[indent]Понимая, что торчать возле двери дольше положенного чревато привлечением ненужного внимания, Руби как можно спокойнее прошла к барной стойке и устроилась на дальней от Винчестера стороне, стараясь даже не коситься на него.
[indent]— Эй, деточка, тебе восемнадцать-то есть? — хмыкнула барменша, подходя к новой посетительнице.
[indent]Закатив глаза на снисходительное «Деточка», ведьма характерным жестом «А не пошли бы вы нахуй, леди?» достала из внутреннего кармана пальто водительские права и сунула женщине под нос.
[indent]Руби, двадцать два годика. Преуменьшила на шестьсот с лишним лет, но сойдёт.
[indent]— Хорошо, прости! — барменша вскинула ладони в защитном жесте, выглядя искренне пристыженной, что заставило Руби сменить раздражение на относительную милость. — К нам редко заглядывают столь молодые люди. Что будешь?
[indent]Ведьма рискнула заказать местное фирменное пойло. Пока заказ выполнялся, она прислушалась к болтовне двух сидевших поблизости мужиков, горячо обсуждавших медведя, повадившегося похищать горожан и дальнобойщиков.
[indent]Поглощая принесённое барменшей пиво, большей частью состоявшее из пены, Руби не представляла, как будет работать в присутствии Сэма. С другой стороны, если здешний виновник торжества окажется не демоном или ведьмой, а чем-то иным, пусть хоть и медведем, она свалит с чистой совестью. В том, что касается вопросов охоты, Руби давно решила занять строго определённую нишу, состоящую из чертей и недобросовестных пользователей магии. С остальными тварями пусть разбираются другие охотники.
[indent]— А полиция что думает? — как бы невзначай присоединилась Руби к беседе своих соседей по стойке. — Медведь?
[indent]Один из «соседей» что-то невнятно булькнул в кружку. Второй, бородатый, смерил приставшую к ним девчонку с красивыми пепельно-серебристыми волосами задумчивым взглядом, решая, стоит ли ему опускаться до разговоров с мелюзгой. Руби терпеливо ожидала ответа на свой вопрос.
[indent]— Ничо не думает, — наконец родил бородач. — Копы и расследовать не стали, только полазили по зарослям с собаками, да и всё. Маньяков у нас здесь отродясь не бывало. А кто ещё мог? Медведь... или волки загрызли и утащили... Здешние леса дикие, гостям не рады.
[indent]Руби собиралась уточнить, что в лесу забыли дальнобойщики, но бородатый повернулся к своему приятелю, резко утратив к ней интерес. Ведьма сжала кулаки. Не будь здесь Сэма, она бы уже дала понять, что не следует так открыто ею пренебрегать.
[indent]Мечтать, как говорится, не вредно.

[indent] нитями чёрными судьбы переплетаются, в узелки безнадёжные путаются и обрываются. в одночасье. а ты сидишь у окна, сердце свое штопаешь, в доме чужом ( " как и ты сама " ) места себе не находишь, а швы расходятся - петелька за петелькой, обнажая старые раны. пелена снова застилает глаза твои - непрошеные слезы кристаллами блестят в уголках их, но стыдясь этих чувств лживых, смахиваешь их тыльной стороной ладони.
[indent] что это за слезы? боли? потери? или облегчения?
[indent] и не замечаешь, как игла острая душу твою насквозь пронзает, и рубинами кровь, что сочится из пальца левой руки, капает на подол платья твоего и пятнами расползается по нему.
[indent] напрасно руки в мозоли стираешь, кровь отмыть пытаясь, и даже, когда сдашься, обессилев, на пол осев, не забудешь, день тот, когда тропу до вод морских тебе освещала кровавая луна . . .
[indent] [indent] одна бессонная ночь сменяется другой. даже во дворце ты не чувствуешь себя в безопасности, вздрагиваешь от малейшего шороха, от теней и шагов в ночи убежать ( спрятаться ) пытаешься — от страха в ночи задыхаешься, ( кричать не можешь ), а он^* хватку не ослабляет. но глаз не смыкаешь, потому что знаешь - он придёт за тобой.

“ над головой твоей воды темные смыкаются, и ты медленно идёшь ко дну. последний крик уносит бурное течение - никто тебя не услышит и не спасёт. даже джуд. ты сама себе камнями карманы набила, как и шаг последний в бездну сделала. чёрные водоросли тело твоё обвивают, петлей тугой на шее затягиваются. ты теряешь сознание, а когда в последний раз глаза открываешь, чтобы тусклые лучи солнца золотого, что сквозь толщу воды пробиваются, увидеть — лицо его, осквернённое, видишь. глаза давно потухли, огонь в них погас, как и улыбка, теперь она напоминает оскал зверя, что однажды попробовал кровь . . . ”

[indent] но в конце этой истории не поставлена точка, только многоточие, написанное алыми чернилами, она все ещё живет — в лице твоём сером и темных кругах под глазами, которые ты стараешься скрыть под лоском гламура и мазей целебных; в болях в пояснице, что причиняет цветок зла, растущий внутри тебя; в душе твоей, полностью надломленной и опустошённой, ( выпитой до дна ).
[indent] раньше ты носила платья из плотного атласа, которые во время движения переливались всеми оттенками неба, рассветного или закатного, морозного или туманного, с высокими горлами да пышными рукавами, манжеты которых были расшиты нитями перламутровыми, чтобы скрыть следы ( синяки ), что оставляла на теле твоём любовь. сегодня же, сидя перед зеркалом туалетного столика, ты по привычке рукой касаешься своей шеи, но от прикосновений, даже своих, по телу дрожь, отдёрнув руку, ты зовешь девушку имп, что была приставлена к тебе в качестве служанки верховными правителями, пока ты ( временно ) живешь во дворце, поторапливая ее. внешность обманчива, и хоть фейри и выглядит юной, правда, может удивить и даже шокировать, но вот характер у неё был мягче, чем у таттерфелл, что с первого дня жизни в эльфхейме прислуживала вам с джуд в доме отца. тонкие, чуть уловимые для человеческого слуха нотки презрения время от времени все равно чувствовались в ее речи — не скоро небесный народец признает равенство своей и смертной плоти, ведь вересковый венец был возложен на головы правителей из разных миров.
[indent] длинными когтистыми пальцами она шустро справляется с застёжками на твоём новом шифоном платье, струящимся словно дымка — и в нем, из-за множества слоев, подъюбников, ты становишься подобна цветку, на котором каплями росы сверкают драгоценные камни. оно прямого покроя, как ты и просила, отказавшись от тугих корсетов в силу беременности, но сегодня, впервые после долгого времени, ты решилась оголить плечи и грудь, ведь боль скрывается глубоко внутри. когда с нарядом закончено, служанка берётся за волосы, косы причудливые плетёт с помощью шпилек и нитей серебряных, то выпуская, то, наоборот, забирая пряди, попутно вплетая бутоны роз.
[indent] какой бы вредной не была таттерфелл, она заботилась о вас с сестрой, именно она научила вас хитростям выживания в этом мире — бусы из сушеных ягод рябины как оберег от соблазнов и искушений фейри; жгучая мазь, что в глаза втирается и жжёт, для истинного зрения и по мешочку соли в каждый карман на случай беды. не просто привычка, а часть жизни.
[indent] отпустив служанку, ты сама почти сразу покидаешь свои покои. теперь ты ходишь не спеша, с передышками, спускаясь и поднимаясь по крутым лестницам дворца. мимо тебя проплывают импы и хобы, гоблины и григи - слуги, спешащие выполнять свои обязанности; они замолкают и склоняются в низком поклоне при виде тебя, что льстит тебе, хоть и понимаешь - не тебе это предназначается, а верховной королевы, твоей сестре-близнец. иногда среди стражи ты замечаешь мелькнувшие силуэты кого-то из двора теней, из-за обязанностей, после коронации и их присяги короне на их плечи легло много обязанностей, но призрак все равно находил время, чтобы повидать тебя. и ты была ему очень благодарна за эти минуты. но сегодня лиц знакомых ты не различаешь среди прочих.
[indent] по правилам о своём визите стоило бы доложить заранее, вдруг в это время у джуд заседание совета или другие более важные и неотложные дела, но ты, тарин, была не самой собой, если бы это не сделала, поэтому, заглянув сначала в тронный зал и не обнаружив там сестры, ты пошла в сторону ее спальни. и когда оставалось завернуть за последний угол, ты услышала торопливые шаги позади себя, а потом и мужской голос:
[indent] — ваше высочество, вам просили передать, - тебе почему-то показалось, что раньше стража этого ты не видела, хоть все лица и смешались у тебя давно в голове, а некоторые были скрыты дымкой тумана забытых встреч, а может, его совсем недавно приняли на службу? но не успела ты возразить, как он уже скрылся за поворотом, оставив в твоих руках таинственный свёрток.
[indent] и от кого же сей подарок? и что за праздник?
[indent] любопытство уже разъедало тебя изнутри и после того, как ты исследовала со всех сторон коробку и потресла ею в воздухе, решилась сорвать алую ленту и первой увидеть, что же там — '' не моя вина, что этот недотепа нас перепутал! ''.
[indent] и взору твоему открылся прекрасный браслет, весь усеянный драгоценными камнями — словно гроздья граната с прожилками из чистого золота. ты повидала много чудес, но в этот момент казалось, что ничего прекраснее этого украшения ты никогда не видела ( и не увидишь ). руками дрожащими ты достала его из футляра и примерить его захотелось сразу. никто не заметит и не узнает. браслет идеально подходил по размеру, плотно прилегал к коже и, застегнув замочек, ты глаз не могла от него отвести. ловя последние лучи уходящего солнца, камни переливались всеми оттенками красного и от этого украшение казалось ещё более чудным, словно сделанным из настоящих зёрен фрукта.
[indent] только . . .
[indent] снять с себя ты его больше не могла — застежка никак не поддавалась. паника волнами начала накрывать тебя, не переставая, мысленно, ты задавала себе один и тот же вопрос — '' что же делать ? ''. оставить себе украшение? но вдруг это подарок кардана? и тогда пропажа не останется незамеченной. тем более ей нужна будет чья-то посторонняя помощь, чтобы снять этот проклятый браслет!
[indent] ( вдох - выдох ), как мантру, проговаривала ты про себя, чтобы не забыть дышать; но руки попрежнему дрожали. спрятав футляр в складках своего платья, ты приняла решение действовать по ситуации — может и, правда, никто не заметит? и, натянув улыбку на лицо, ты поспешила к сестре.
у входа в спальню стояли двое фейри из королевской стражи, и прежде чем позволить тебе войти они, конечно же, спросили у тебя о причине твоего визита и назначена ли встреча. нахмурившись и по-детски надув щеки, на их вопросы ты ответила:
[indent] — я, тарин дуарте, родная сестра джуд дуарте, ныне гринбриар, верховной королевы эльфхейма! и я имею право приходить к ней тогда, когда захочу.
[indent] подобрав юбки, ты пробилась к входу в комнату, и пока стража приходила в себя и переваривала все услышанное, двери спальни закрылись за тобой. тебе нравилась та комната, что стала твоей на то время, пока ты гостишь в замке ( ведь не в один из своих домов вернуться ты не можешь ), днём в ней было много солнечного света, а окна выходили на королевский сад, но по сравнению со спальней джуд и кардана она напоминала крохотную спаленку для прислуги.
[indent] — моя милая джуд, — ты было хотела с распростертыми объятиями броситься к ней навстречу, но вспомнив о браслете, замерла в ожидании. я так спешила к тебе, что не успела даже позавтракать. ты же не дашь меня умереть от голода?
[indent] по хрупкому мосту вы идете навстречу друг к другу, и море из боли и обид кипит под вами. в жизни этой просто так ничего не даётся, и даже прощение нужно заслужить . . .

Всю дорогу от дома подруги я чувствую на себе тяжелый пристальный взгляд, от которого волосы на затылке встают дыбом, а вампиры уже не кажутся чем-то действительно страшным. Я кутаюсь в утепленное пальто, постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху, сильнее сжимая в руке ремешок сумки, словно ее содержимое может меня защитить. Начинаю думать, что мы совершили огромную ошибку, потому что даже не попытались завершить ритуал, пусть он и показался нам неудачным, мы все равно должны были закрыть врата в наш мир. Что, если ритуал сработал, и мы действительно кого-то призвали, а после развязали ему руки своими же действиями. Может быть информация в описании была неполной, а мы что-то сделали неправильно? В этот момент мне отчаянно хочется верить в существование высшего существа, которое могло бы меня защитить, поэтому я повторяю в голове все известные мне молитвы, пока тихо открываю дверь родного дома и крадучись поднимаюсь по рассохшимся ступенькам, которые в любой момент могут выдать меня оглушительным в полной тишине ступенькам. Я прислушиваюсь к каждому звуку в заснувшем доме, отчаянно пытаясь никого не разбудить. Тихонько прикрыв за собой дверь своей комнаты, я позволяю себе расслабленно выдохнуть и на мгновение прикрыть глаза. Теперь необходимо только скрыть улики, а днем избавиться от них по пути из школы. В родных и унылых стенах моей комнаты, страхи на мгновение отступили. Что за глупость я успела себе надумать? Этот ритуал изначально был чьей-то шуткой, не более того. Кто-то наверняка от души повеселился, составляя бредовые строки на псевдолатыни и последовательность действий, а мы глупо повелись на этот розыгрыш.

Оказавшись в своей комнате, встряхиваю волосами, после медленно переодеваясь в пижаму, состоящую из мешковатых штанов и свободной футболки, надеясь, что этот день как можно скорее закончится. Но в следующий момент слышу за дверью скрип половиц на лестнице, в следующий же момент ныряя под одеяло в поисках защиты. Как глупо, словно одеяло может по-настоящему защитить меня от сверхъестественных существ. Радует лишь одно, наверное, вампир не сможет зайти в наш дом, не получив добровольное приглашение, а отец скорее удавится, чем пустит вампира в дом. Но что, если существует кто-то выше и сильнее вампиров? Кто-то кого я могла разозлить и чье внимание привлекла?

Словно в ответ на мои мысли, заскрипела половица около моей кровати, а после раздался громкий грохот. Судя по шелесту бумаги, в стену влетела, а после упала на пол одна из Библий. Вздрагиваю, с силой прикусывая нижнюю губу, сдерживая крик. Отче наш, сущий на небесах! Снова начинаю молиться, чувствуя запах дыма в комнате, удивляясь, почему отец еще не выбил дверь в мою комнату, и лишь потом понимаю, слышать и чувствовать должна только я. Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; На какое-то время воцаряется тишина, но я лишь прижимаю кулаки к груди, крепко зажмуриваясь. Как в детстве. Не вижу - не существует.

Глупая-глупая Джессика. Как жаль, что эта мантра не работает. Зло уже нашло тебя. И теперь не отпустит.

Сердце громко и быстро стучит в груди, выдавая меня с потрохами. А со следующим биением сердца, моя комната словно оказывается в эпицентре землетрясения - все предметы падают со своих мест, многие из них сразу же разбиваются, заставляя меня возобновить молитву. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе; исступленно неустанно бормочу я, перекрестившись три раза. Словно в насмешку над священным словом, одеяло слетает с моего тела, врезаясь в стену и медленно сползая на пол, а лампа на тумбочке несколько раз моргает. И прежде, чем я успеваю по настоящему испугаться, вижу силуэт высокого мужчины около своей кровати. Медленно скольжу взглядом по его телу вверх, наконец, останавливаясь на его ангельски красивом лице. Впрочем, я ошибаюсь, его красота демоническая. Осознание медленно накрывает меня, мешая выдавить из себя хоть слово. Ритуал удался.

- Ты.. ты пришел, - вместо мольбы о пощаде или любой другой адекватной реакции, какой угодно, кроме радости, иррационально выдыхаю я, безрезультатно пытаясь подавить надежду в голосе. Неужели.. мое желание еще может сбыться? Практически вскакиваю, садясь на постели на коленях, все еще смотря на демона чуть задрав голову. Он невероятно высокий даже для меня. Страх постепенно уступает место предвкушению.

Умирать не больно.

Темнота мягко и неспешно окутывает сознание, даруя столь долгожданный покой и умиротворение, каждая мышца в измученном теле расслабляется, а после в каждую клеточку организма приходит легкость. С губ срывается последний тихий выдох, граничащий с облегченным стоном. Сабрина улыбается, не отводя затуманенного слезами взгляда от окружающих ее родных лиц. Всё правильно. Ведьма не боялась и не сожалела о сделанных ранее выборах, потому что знала, что снова и снова поступала бы точно также. Просто не могла иначе. Да, она натворила немало дел с того момента, как расписалась в книге Зверя, и винить в этом могла только себя, а не Люцифера или даже Лилит, которая виртуозно ей манипулировала. Но все же, хотя бы в глубине души могла признаться себе, что никто не заставил бы ее поступать против своей воли, ведь у нее всегда и на все было свое мнение, которое ведьма считала единственно верным. Гораздо проще было бы обвинить во всем отца, строя из себя невинную жертву. Только отрицать бессмысленно, от палача в ней было гораздо больше. Она без жалости и без промедления выносила карательный приговор тем, кто его заслуживает.

Возможно, кто-то мог бы посчитать, что она слишком быстро сдалась своей судьбе, опустила руки и перестала бороться, искать способы избежать предначертанного. И когда-то Спеллман незамедлительно вступила бы в спор с этим человеком, упрямо настаивая на своем.. но это была та, другая Сабрина. Еще совсем юная, несколько наивная и слепо верящая в непогрешимые образы отца и матери, преисполненная юношеским максимализмом. Если все, что она пережила, чему-то и научило ведьму, так это тому, что рано или поздно за все приходится платить. И если цена за спасение всех близких ей людей — это ее жизнь, она готова ее заплатить.

К сожалению, никто не предупредил, что ведьмы не умирают навсегда и по-настоящему. И что возрождаться просто пиздец как больно.

Сабрине казалось, что ее тело одновременно сжигают на костре и растягивают на дыбе. Хотелось кричать, вот только из горла не вырывалось ни единого звука. Воздух в легких заканчивался, но сознания она не теряла, потеряв счет времени в этих поистине адских муках. А потом все резко прекратилось. И она снова буквально купалась в темноте и в невесомости, не ощущая своего тела.

Не так она себе представляла загробную жизнь. А ведь она в прямом смысле правила Адом еще буквально полгода назад. Иронично. Впрочем, не самое худшее, что ее могло бы ждать. Мстительный и мелочный Люцифер мог обречь ее душу на вечные и самые изощренные страдания.

Ведьма пытается пошевелить рукой или ногой, но тело словно ватное, не слушается. Сколько прошло времени с того момента, как боль прекратилась, сказать трудно. Может быть час, а может быть и пару столетий. Вокруг нее ничего не меняется. Сабрине кажется, что она плывет на волнах и это так легко представить сейчас. Что у нее над головой не бесконечная темнота, а прекрасное звездное небо с миллиардами ярких точек, которые складываются в известные ей созвездия, которые Зельда когда-то заставила ее выучить, потому что свойства некоторых зелий зависят от того, под какой звездой они были приготовлены.

Сабрина как раз развлекала себя тем, что вспоминала рецепт зелья от бессонницы, когда все вокруг резко изменилось. Вместе с контролем над телом вернулась и ослепляющая боль, словно каждую косточку в ее скелете ломали маленькими молоточками. Она выгнулась дугой, громко закричав, а в следующее же мгновение мешком падает на землю. Ей требуется некоторое время, чтобы болезненные ощущения в ее теле стали хотя бы терпимыми, а глаза привыкли к ослепительному солнцу. Медленно, стараясь не делать резких движений, она сначала садится и оглядывается, а после поднимается на ноги, не узнавая окружающую местность. Шестое чувство подсказывает, что занесло ее очень далеко от Гриндейла. Ведьма не знает, сколько прошло времени с момента ее смерти, поэтому решает не беспокоить тетушек лишний раз. Не понимая, что с ней только что произошло, ей не хочется зря обнадеживать их. А что, если это очередная издевка ее отца?

В Лос-Анжелесе она быстро освоилась и через какое-то время осознала, что ее силы лишь усилились после смерти. Да и само тело как-то неуловимо изменилось. Сабрина, наконец-то, почувствовала вкус долгожданной свободы и вседозволенности. Она получила практически безграничную магию, а ее контракт с Темным повелителем после смерти был аннулирован. Теперь он не имеет над ней никакой власти, поэтому и желания возвращаться в родной город у Спеллман не было. В конце концов, как ведьма думала, она приносит лишь беды своей семье и без нее им будет гораздо лучше. Ее уже успели оплакать, и бередить старые раны не хотелось.

В городе ангелов было гораздо интереснее.

Вот только, для начала было бы неплохо разобраться с самозванцем, который посмел называть себя именем ее отца. И пускай Сабрина, в лучшем случае, терпела присутствие Люцифера, никто не имеет право притворяться тем, кем не является. Но надо отдать должное, клуб был охренительным, она пару раз приходила сюда ночью, чтобы не только разведать обстановку, но и немного повеселиться.

Но сегодня свидетели ей ни к чему. Поэтому Сабрина шепчет короткое заклинание на латыни, когда дверь за ее спиной закрывается, запечатывая ее с "Люцифером" внутри. Потом неторопливо проходит за барную стойку и выбирает бутылку лучшего виски, попутно разбивая пару бутылок похуже, привлекая внимание хозяина заведения. Ей еще не доводилось лично с ним встречаться, но ходили слухи, что он полностью соответствует определению "светоносный". Становится все любопытнее. Не утруждая себя поисками стаканов, делает щедрый глоток виски, не чувствуя опьянения. После "смерти" ей нужно было гораздо больше алкоголя, чтобы хотя бы почувствовать легкий эффект. Запрыгивает на барную стойку, одергивая короткую юбку, обтягивающую бедра. Делает еще один глоток в ожидании, невольно отмечая хороший вкус владельца клуба. Виски был бесспорно хорош. Сабрина надеялась, что и "Люцифер" ее не разочарует.

как будет - добавлю, честное сатаниское)

Ризли не ложился спать. Буквально ближе к полуночи ему сообщили об очередном «несчастном случае» на верфи. Еще с месяц назад такое можно было бы списать на действительно «несчастный случай». Их стройка проходила не в самых лучших условиях, а те, кто соглашался работать, понимал, что выполняемые задачи сопряжены с большим риском. Но в целом работа всегда была слажена и, если что-то случалось, то никогда не доходило до чьей-то смерти.

Вот месяц назад и начало твориться что-то странное. Не было и дня, чтобы на верфи что-то не произошло. Сначала несколько драк, более похожих на пьяные разборки. Забияки потом клялись, что ничего не помнили, что их как будто что-то одурманило. Но потом все стало выходить за рамки обычных разборок. Ризли и несколько из его приближенных людей с оружием даже прочесывали несколько раз дно, пришлось усилить охрану – но все без толку. Кто-то в купонной столовой даже начал травить байки о том, что будущий корабль прокляли морские твари. Но в крепости Меропид многим было, поэтому попересказывать страшилки из уст в уста было неплохим развлечением. После этих слухов верфь покинули работники, но не в таком количестве, чтобы нанести ущерб и выбить работу из графика.

Ризли не ложился спать. Он почти полночи провёл на верфи, устраняя последствия взрыва. Его люди снова прочесали дно и вернулись ни с чем. Старший из охранников верфи нерешительно чесал затылок и не слишком убедительно говорил о том, что это был взрыв природного газа, что скопился в каком-то пулелюске, который, как обычно проглядели. Вторую половину ночи Ризли провел в лазарете в кабинете у Сиджвин. Оказывается, у мелюзины был свой кабинет – так она называла небольшой закуток среди ящиков, где организовала себе стол и даже небольшой шкаф для документов. Ризли просидел там почти рассвета, дожидаясь медсестру и результатов обследования и лечения раненных. Сиджвин под утро посоветовала ему идти к себе и отдохнуть, но спать не хотелось. Решив дождаться полудня, Ризли поставил перед собой задачу спуститься вниз и осмотреть взорвавшийся пулелюск.

Как раз у входа в кабинет он столкнулся с одним из своих людей, который передал ему документы с данными об очень интересных заключенных. Герцог скривился, как от сильной зубной боли, вспоминая, что, кроме проблем на верфи, у него была еще одна нерешенная проблема. Он не хотел пускать в Меропид людей Невиллета, хотевших выяснить, как Предвестник Фатуи смог сбежать, пообещав, что сам разберется с проблемой в лице Чайлда Тартальи. Но на него столько свалилось, что он день за днем откладывал это дело в долгий ящик. Теперь же Невиллет нашел способ, как влезть в его дела. Будь это кто-то не такой именитый, Ризли бы не обратил на это внимание. И пусть крепость Меропид отрезана от всего мира, они тут тоже читали газеты.

- Первым делом приведи их ко мне. Я сам во всем разберусь.

Юноша, что часто выполнял обязанности секретаря удивленно посмотрел на герцога – тот ведь редко сам встречал каких-то заключенных. Какая-то странная честь для тех, кто посмел оскорбить Гидро Архонта и сесть в крепость по административному делу. Но, не получив на свой удивленный взгляд ответ, юноша молча кивнул и вышел. Ризли же поднялся к себе на второй этаж и заварил крепкий чай с мятой. Отдохнуть, как велела Сиджвин, у него не получится даже пару часов. Он успел наскоро умыться и привести себя в порядок, сменив одежду, которая была в грязи, саж и, кажется, в чьей-то крови, а потом поставил на стол три чайных прибора, сам чайник и сладости, приготовившись ждать не таких уж желанных гостей.

Путешественница была с Чайльдом знакома совсем недолго, и, хотя подозревала время от времени — кажется — что обманываться его жизнерадостным видом не стоит, но явно помнила об этом не всегда. Нет, унывать он не спешил, а испугаться был попросту неспособен, но тоскливая пустота этого места была такой тревожной, что зуд между лопаток перерастал в физический.
— Конечно, желаем, — весело отозвался Тарталья, больше в воздух, чем надеясь на ответ, но место, тем не менее, его услышало:
— Голосовая сигнатура не найдена. Уровень доступа не уточнен. В доступе отказано. Пожалуйста, повторите запрос, — толку, правда, с того, что услышало...
Он бросил на Люмин вопросительный взгляд — чего ждешь, скажи ему — подозревая, что и здесь откажут, но Путешественнице, похоже, тоже было интересно.
Сообщение оказалось длинным.

...согласно Вашему распоряжению собрали в убежище. К сожалению, запасы невелики, вроме того, смертность среди...
...теряют рассудок, превращаясь в примитивных существ, и некоторые из них проявляют агрессию, нападая на других выживших. Мы потеряли нескольких раненых. Мне кажется, после завершения метаморфозы они просто напуганы и дезориентированы, поэтому мы пытаемся их изолировать, но...
...вынужден признаться, что не могу принять решение. Боюсь, что подвел Ваше Высочество. Я знаю, что Вы заняты, но все равно прошу помощи или Вашего приказа...
...пожалуйста, отзовитесь хотя бы сейчас. Мы ведь все еще Ваш народ, даже эти несчастные. Всё еще...

И обрывалось на полуфразе, сказанной очень знакомым голосом, который сразу безошибочно обрел имя.
Он не ответил, думал Аякс. Неизвестно, почему, может, был слишком занят. Может, не добрался до этого убежища, и с тех пор никогда здесь не был, но более вероятно — учитывая вот эту историю с его сестрой — попросту не захотел.
Тарталья внимательно поглядывал на Люмин, гадая, понимает ли она, о ком идет речь: вообще, выходило забавно, если нет. Впрочем, он тоже не совсем понимал, о чем говорил бесплотный голос, и от этого тревожился еще больше, будто упомянутая катастрофа не произошла сотни лет назад, а вот-вот должна была случиться.
Или это так действовала тишина.
Вообще получалось очень интересно. Не сообщая о своих планах (и более того, скрывая их) Дотторе хотел вскрыть это место. Знал ли он, к чему пробивается? Вероятно, потому что иначе у него не было бы ни одного повода умалчивать. А если вспомнить, что позволяет ему Царица...
...этот разговор Тарталья вспоминал неизменно в самые неприятные моменты жизни, и вовсе не для того, чтобы сделать их лучше. Просто само на ум приходило. Это "мое милое дитя, плохие люди тоже нужны. Позволь им делать то, что они делают хорошо, пусть разрушают, чтобы мы могли построить новый мир".
Он тогда не задал вопрос, который за этим логично следовал. Чтобы не получить ответа, который знал и без того.
Дотторе казался ему неправильным даже в роли разрушителя, может, потому что не выкорчевывал сорняки, а с упоением отрывал куколкам руки и ноги, чтобы посмотреть, как они забавно дергаются, но слово Ее Величества было законом над законами, так что Чайльд больше не спрашивал.
И вот в этих обстоятельствах он скрывает свои исследования.
— Может, запросишь у него карту? — Тарталья тряхнул головой, возвращаясь к текущим проблемам, — эта штука умная, наверное, сможет показать выходы. И, возможно, какие-то еще работают. Не хочу здесь задерживаться, если честно, лучше вернуться потом.

Он дождался нужного момента, когда все ушли обсуждать очередную проблему, до которой ему не было никакого дела. Отлично. Пора собирать вещи. Только самое необходимое. Почему он так спешит? Почему руки дрожат? Никогда... Никогда в жизни такого не было, что за чертовщина происходит? Но он не обращает внимания. Лихорадочно хватает с полок всё, что может пригодится, но тут за спиной раздался шорох... Доля секунды и в миллиметре от головы вошедшего из стены торчит метательный нож, едва-едва не касаясь кожи.
- Надо же, промазал. Теряешь хватку. - раздаётся спокойный и полный иронии голос.
- Чувак, тебя стучаться не учили? - возмущение не без основания, но тем ни менее звучит не больше, чем пародия на прикрытие. Ченс лишь усмехнулся, наблюдая за старым другом, сложив руки на груди. Герреро понимает, что младший загнал его в угол. И мало того - перекрыл все пути к отступлению. Но это значит лишь одно... Что он пойдёт напролом. И если понадобится, то будет отстаивать свои убеждения даже если придётся навалять лучшему другу.
- Если собрался остановить меня, то подумай как следует, потому что во второй раз он будет торчать у тебя между глаз - он не отвлекается от своего дела, но на душе кошки орудуют бензопилами.
- Я и не собирался. Жить пока что не надоело. - Младший... Как всегда в своём репертуаре, пытается отшутится, что бы не дать волю чувствам. Герреро знал об этом. Потому что чувствовал тоже самое. Но он не мог остаться. Он не может сидеть взаперти. Лучше быть свободным среди мертвецов, чем узником среди живых. К тому же... - Тогда что ты тут забыл, чувак? Тебя там разве не ждут? - он затянул шнурки на рюкзаке.
- С ними ничего не станется. Послушай... - младший подходит к нему непозволительно близко. За такое расстояние Герреро может запросто сломать руку. Но он бездействует.
- Я всё понимаю. - тяжёлая рука Ченса опускается на плечо Герреро. Младший знает.
- И нам будет очень не хватать тебя, но я хочу, что бы ты нашёл, то что ищешь. - Ледяное молчание, которое перемежается лишь шумными голосами где-то за стеной. Это был последний раз, когда они были все вместе. Одной семьёй... В ответ лишь короткий кивок и он уже приподнимает створку окна. И спустя мгновение его не стало в жизни Ченса. Он ушёл. Возможно навсегда... И он не жалел об этом. Даже о том, что не попрощался. Ни с Младшим, ни с толстяком, ни с противной девчонкой и даже Мисс проблемой 20... какого-то там года. Они все неплохие люди. Заботятся друг о друге. Помогают людям, спасают жизни... Они - его семья. Но это его выбор. С тех пор много воды утекло. И временами он вспоминает о них, но никогда не жалеет. Это было крайне сомнительным местом. Герреро знал об этом. Он много чего знал на самом деле. В таких местах ошиваются, в основном, подонки, которые едва-едва могут наскребсти в своей жизни чего-то хорошего, что позволило бы им дышать воздухом, да находится под солнцем. Но, в нынешние времена выбирать на приходится. Довольствуйся тем, что имеешь. И он мог бы найти лучше, если бы не сгущающиеся сумерки. Вот уже совсем близко и... Из-за разбитого забора вываливается гниющая рычащая и клацающая зубами куча падали. Он уворачивается в сторону и неуклюже гнилью падает на землю, после чего её череп оказывается раздавлен подошвой ботинка. Жалкая одиночка, видимо он тут давно бродит. Череп, что должен защищать головной мозг по консистенции напоминал просроченное желе. Очень жаль, ботинки замарал, а ведь только утром порядок навёл. Видимо это лёгкое упущение и привело к следущему конфузу. Он остановился, пытаясь понять кто там такой храбрый нашёлся. Или совсем выживший из ума - не суть важно. А потом оказывается, что это всего-лишь какая-то баба. Так обычно бывает.
- Удачи тебе в твоих начинаниях. - всё, что он может сказать, прежде чем совершенно бесцеремонно направится к порогу. Характер Младшего заразен. Только он мог упереться лбом в самое дуло и при этом размышлять о смысле жизни. Но Герреро было не до тайн вселенной. Просто пока девчонка не творит глупостей, он не видел смысла что-либо предпринимать. Идиотов полно вокруг. Даже когда мир пытается умереть.

(прикрепится позднее)

Первое, что Алира помнит — головокружение и пронзительный крик, эхом отбивающийся от каменных стен, грозящий разорвать барабанные перепонки каждого в радиусе нескольких метров от источников вопля. Кажется, он принадлежал Вероне и Маришке, а может и ей самой. В любом случае, через считанные мгновения пришло чёткое понимание чем именно он был вызван.
Нить, соединяющая Господина с его созданиями, была грубо разорвана.

Пустота, заполнившая годами угнетаемое сознание, повергла невест Дракулы в ужас. Вампирши бились в истерике, словно попавшие в стеклянную ловушку бабочки,  и разлетелись кто куда в попытках найти укрытие, где можно было бы самозабвенно отдаться эмоциям.

Сёстры предпочли уйти глубже под землю, Алире же хотелось сигануть ввысь, подняться под небосвод и взвыть в бескрайнее море облаков, но выпорхнуть наружу она так и не решилась.

Мир перевернулся с ног на голову. Алира открывает заплаканные глаза, и не сразу понимает, что это не мир вовсе, а она сама забилась между балками, удерживающими потолок башни, и висит вниз головой.

Здесь даже воздух другой, думает вампирша, раскладывая на составляющие запахи, что её окружили. Не только запахи, но и звуки, — морщится Алира, вслушиваясь в происходящее вокруг. Чуткий слух цепляется за скрип половиц несколькими этажами ниже. Тело поддаётся инстинктам хищника раньше, чем Алира успевает различить, что эти шаркающие звуки принаджелажт человеку.
— Сердечко бьётся, бьётся неспеша, — мурлычет себе под нос вампирша, бесшумно спрыгивая со своего импровизированного гнёздышка.

Поддавшись траурному настроению Алира и не заметила, насколько же сильно она на самом деле проголодалась, но теперь жажда слишком очевидна, чтобы её игнорировать. Лира разглаживает мягкие складки розового платья, поправляет давящее ошейником жемчужное колье, и спешит навстречу этому самому сердечку, чьи удары о грудную клеть становятся слышны приближающейся вампирессе всё чётче и громче.

Ещё чуть-чуть, ещё немножко, и она запьёт своё несчастье горящей девичьей кровью.