CIRILLA FIONA ELEN RIANNON SAGA O WIEDZMINIE
цирилла фиона элен рианнон // ведьмак
milena tscharntke (юная), samara weaving (взрослая)
и чтец, и жнец, и на дуде игрец, дитя неожиданность, княжна, ведьмачка, катастрофа, завсегдатая баров Аэн Эйли
28 // человек // Цинтра
я не боюсь... я не боюсь смотреть назад,
[львенок из цинтры, наследница калантэ, дитя-неожиданность, фалька, ласточка, ведьмачка]
[indent] А столько ль было имен на самом деле? А может больше? Чернилами смольными на запачканной бумаге при свете угасающей свечи. Назад обернешься, вспомнишь, как мама смеялась, какие красивые зеленые глаза у нее светились, и какой звон раздавался от больших сережек, спрятанными под волнами белокурых волос. А ещё строгий взгляд львицы цинтрийской, её руки мозолистые от меча, но таких теплых и ласковых, что сжималось сердце. Цири помнит. Все помнит. И радость от островов, виднеющихся на горизонте могучих вод, и улыбку Краха, что в объятьях своих сжимал медвежьих. Все она помнит, ничего не забыла, ни дня, ни крика, ни слез от боли невыносимой – ей всего пять, мама больше не споет колыбельную, папа не расскажет о дальних странствиях.[indent] [indent] [indent] — они погибли. Вы видели львицу? А где же львенок?
[indent] Они одно целое, что есть друг у друга. То самое сокровенное, сложное, сплетенное алой нитью на запястьях. Княжна растет, а мысли её совсем далеки от балов, шелеста по каменным полам шелка, да топота маленьких желтых туфелек. О каких балах, да танцах можно говорить, если детскому сердцу привычней драки, да салочки с мальчиками на пыльных улицах Цинтры? Бабушка смотрит строго, смотрит, качая головой, да поправляет выбившиеся белокурые пряди у висков незатейливой прически, которую крутили важной княжне весь день, лишь бы на приеме девочка походила на «принцессу», а не на пугало огородное. Куда приятнее ездить к дяде Краху, да воевать с Хьялмаром на деревянных мечах.
[indent] У княжны ведь уверенность есть невероятная. Какие женихи, если она уже чья-то неожиданность? Зачем все это? Врать не могли, нет. Она точно знает, горит это в сердце яркими всполохами, тянет куда-то, тянет к чему-то. И здесь никто не запретит, никто не встанет поперек, загораживаю путь до предназначения, чьи линии огненные выведены на судьбах двух людей. Ни Львица из Цинтры, ни магия дриад, ни-че-го.[indent] [indent] [indent] — я твое предназначение! Слышишь?! – крик разрывает лесную тишину Брокилона. Цири обидно.. обидно до слез, но она упрямо верит, что свое получит, что ведьмак не убежит.
[indent] А она убежит? Цирилла видит горящие балюстрады замков, трещины на почерневших стеклах, мертвые глаза горожан. Она так много кричала, что охрипла, глаза опухли от слез, а руки тряслись так, что едва удавалось держаться за доспех рыцаря, что уносил её дальше по приказу бабушки. Цири одна. В этом жестоком и отвратительном мире совершенно одна на пороге войны с единственными защитниками, столпами пожаров, и в криках людей, сгоравших в своих собственных домах. Её бросили. Её снова бросили на произвол проклятой судьбы, которая забирала у нее все, что любо.
[indent] У Цири выходов нет. Она заперта в своих страхах крыльями черного рыцаря да крике немом. А дальше что? Побег, скитания по местам ныне неизвестным ей. Цири ведь не теряется. Её ведет невидимая нить, а клубок катится дальше, через выжженные леса, через села, набитые цинтрийскими беженцами, через жестокость и боль. Клубок катится и катится, пока не находит место, где предназначению суждено исполниться, где ведьмак найдет свое дитя.
[indent] Цири ведь не теряется? Правда. Никогда не теряется. Она всегда знает куда идти. Четко знает, что делать и как поступать. Просто нужно перестать бояться, вскакивать от снов ужасных в холодном поту насквозь пропитанной заношенной сорочки на твердой кровати маленькой комнатки Каэр Морхена.
[indent] Цири все помнит. И тренировки изнурительные на мучильне. И яркость аквамариновых глаз доброй Трисс, ставшей не просто старшей подругой, ставшей сестрой. Ревность сковывала детское сердце напрасно. Трисс помогла девочке, а девочка всеми силами старалась унять боль чародейки на телеге. А ещё она помнит доброту ведьмаков, вновь семья обретенная, защищающая её как самое дорогое дитя, пусть неумело и неправильно, тут дурак бы не понял, что добра они ей желают. Только не понимает, почему нужно уехать, почему следует расстаться с Геральтом и зачем это все. Неужели кошмары её так опасны? Потеря памяти на миг.
[indent] [indent] Её снова хотят бросить? Почему?
[indent] Храм Нэннеке большой и светлый. Здесь времени нет совсем. Наизусть заучивать старшую речь, и давать свои письма на вычитку жрицы каждый раз, стоит новой строчке появиться на белом листе, которое вскоре отправится по неизвестному адресу в место, где найдет его лишь он. Цири упрямая до жути, слишком резвая и невыносимая в своих порывах. Цири правда не понимает, почему время свое тратить должна за молитвами, помощью другим жрицами и заучиванию истории мира, вместо того, что изнурительно тренироваться с мечиком на улице. Ей не помогают в храме. Кошмары не уходят, сорочка снова мокрая и липнет к телу, как влажная бумага. Цири ужасно страшненько каждый раз, словно кошмары выйдут из мира сновидений и коснутся её холодными кривыми пальцами в любой момент.мне страшно заглянуть чуть дальше..
[indent] Эта женщина красивая. Настолько красивая, что дыхание захватывает и зависть, тонкими шажочками выбирается наружу. Цири смотрит в свое унылое отражение, касается припухлых щек, да рассматривает зеленые глаза, раздумывая над тем, а сможет ли быть такой же красивой, когда вырастит. Эта женщина невероятно красива, и в тоже самое время ужасненько вредная, просто невыносимо. Нэннеке жалобы слушать не хочет, читает пергаменты древних свитков, и лишь слегка улыбается на особо красочные описания чародейки, слетавшие с уст юной девочки каждый раз. Только вот Цири ничего не получала взамен, кроме как-то – что вредность чародейки не вреднее вредности этой самой маленькой «ведьмачки». Противится долго, пока сама того не ведая, привязанность крепкую не замечает. Такую крепкую, что жить в комнате с Йеннифэр становится легко, а слушать её рассказы очень интересно.
[indent] Эта женщина не просто красива. Она добрая и глаза у нее не ледяные, они теплые и яркие, словно цветы фиалок.[indent] — мама.. как больно.. мамочка.., — лед нежных пальцев ладони, боль проходит мгновенное, и княжна, наконец, может расслаблено вздохнуть.
[indent] Когда именно это происходит? Уроки магии, раздражении от шуток подружек, которые исходили неужто завистью от резких перемен в Цирилле. Она читает, учит старшую речь, интересуется политику и запоминает карту. Йен становится чем-то большим, чем просто наставница. Их тонкая связь крепнет летящими минутами, и девочке это слишком нравится. Она чувствует себя в безопасности рядом с ней, чувствует себя также, как и с.. Геральтом? Да. Точно. Определенно. Цири чувствует, что нашла свою семью, и единственное желание крепчает в ней с каждым часом – оказаться рядом, собрать их всех и никогда не отпускать.
[indent] Девочке, правда, уже пятнадцать, в сердце огонь горит, а цели нерушимые бьют ключом, возникая чуть ли не десятком каждый день. Удерживать узду, следовать за чародейкой, придерживая беретик, ближе наклоняя его к лицу. Удерживать темп, и сдерживать недовольства по поводу места, где её вновь хотят бросить. Оставить одна..
[indent] [indent] Почему. За что? Снова? Цири хотела воссоединиться с Геральтом. Цири очень хотела, чтобы два близких её сердцу людей были просто рядом с ней.
[indent] Нить воспоминаний уносит дальше, к яркому запаху винограда с темного кувшина, к жару бань, да сверкающих глазок интереса чародеек. Туда, где обманщик на рынке собирает деньги с глупых зевак, туда, где Цири применяет навыки по назначению. Адреналин играет в крови, отплясывая танцы веселее, чем на самых дорогих балах Цинтры. Туда, где обман кончается побегом, где кошмары обретают очертания, и черный рыцарь превращается в чудовище из старых сказок.[indent] [indent] — наша звездоокая дщерь хаоса, старшая кровь… ты на-ша! – холод сковывает руки, сердце стучит с такой скоростью, что вот-вот вылетит из груди. Ей страшно, ей так страшно. Ругает себя, что убежала, что оставила госпожу Йеннифэр, пока не замечает спасительный блеск серебра вдали.
[indent] Наверное с этого момента все и летит в бездну.
[indent] Оковы спали. Они знают. Они рыщут во тьме свою Лару Доррен. Транс, бунт, побег в портал и дальше непроглядная тьма, в которой надежды почти нет. Жар солнца не выносимо обжигает кожу, он словно высушивает её изнутри. Сколько ещё выстрадать нужно, сколько вынести?
[indent] Для Цири открываются двери одна за одной. Сцены сменяются с бешенной скоростью алых цветов. Пустыня. , жалобное ржание Конька, треск огненной магии взывающей к чему-то темному внутри, спасение кончается новым пленением, а после с руки полились реки крови, которые так сложно стало остановить.
[indent] Цири холодно и страшно, она ощущает шепот у шеи, жмурится в надежде, что кто-то её спасет, а холодные пальцы, сменяются теплыми. Мистле – её спасение, её надежда, её награда. С ней е страшно, с ней спокойно и уютно, словно она дом родной. Мистле – это роза, выведенная яркими красками на внутренней стороне бедра.
[indent] Цири нет больше. Цири сломалась. Личность Фальки захватывает естество. Они все ломают её. Все делают из нее монстра. Цири – воплощение зла. Ей нравится грабить – цепляя на запястья свои браслеты, да рассматривая блестящие камни дорогих украшений в свете солнца, ей нравится убивать, убийства перестают оставлять в душе черные оттенки. Фалька веселится, смеется, выплясывая на столе под громкую музыку танец. Вино льется рекой, фисштех ускоряет удовольствие. Фалька счастлива, Фалька почти не видит кошмаров и старой боли, отравляющей сердце. Все это видит Цири. Та Цири, которая просыпается, стоит последней свечи погаснуть, а руке ласковой расслабленно повиснуть на её бедре.
[indent] Ошибок много. Они ведут к летальному исходу. Они ведут к излому личности и боли, к такой боли, что нет сил больше кричать. Кровь пачкает землю, лица, искаженные в ужасе, смотрят на девочку стеклянными глазами. Крысы. Это она убила крыс. Разве нет? Она убила людей, ставших ей семьей. Какая разница, что происходит с ней? Замкнуться в себе легко, испытывать ненависть ещё легче. Любые унижения превращаются ни что, а ребра не перестают болеть от точечных ударов. Бонарт чудовище – он хочет сделать чудовище из нее.
[indent] Крови становится все больше. Руки уже не по локоть, она полностью проваливается в жидкое болото алого цвета. Жертв не счесть её искусной борьбы.когда туман, рассеивая будни,
[indent] Цири мстит. Мстит им всем. И солдатам в корчме, и тем, кто по незнанию идет по наводке Риенса за своей смертью, у которой глаза зеленые, да волосы белоснежные, что развивали, стоило пронестись по скользкому льду острыми коньками.
[indent] — ведь ты собирался научить меня боли, Риенс, — улыбка безумная застыла на лице. Фалька? Нет. Княжна упивается чужим страхом, ублюдка, что посмел поверить в страшное.
Они погибнут. Все те, кто хочет причинить ей боль – погибнут.[indent] Цири помнит дивный на вид мир, высокомерных эльфов, смотрящих на нее с долей неверия, то, сделать должна была. Она помнит разговоры, помнит грустную улыбку Короля и тяжесть его тела на собственных руках, когда он умирал. Помнит ухмылку, нарисованную бледными красками на ужесточенном лице Эредина, его ярость и его желание. Она убежит. Её никто не догонит. Цири всегда находит дорогу домой, дорогу к тем, кому она нужна. Цель ведь одна – спасти маму. Вновь не потерять, спасти любой ценой. Преград она не видит, как и опасности, рубит мячиком острым направо и налево, уничтожая давние кошмары, реализуя свою месть в рыбьих глазах на ужасном лице, и вновь находя то, что потеряла давным-давно. Эмгыр, нет, Дани – отец погибший, вновь обретенный и столь чужой для понимания родства.
[indent] У нее почти ведь все налаживается. Почти входит в колею. Пусть и приходится свыкнуться с мыслями Ложи, а после потерять сразу все в одночасье.
[indent] Толпа бьющаяся у стен, крики и стоны боли. Ведьмак в луже крови на земле, и склонившаяся над его телом чародейка. Цири устала. Она правда устала от потерь.
[indent] Один миг. Одно желание. Остров яблонь откроет её бегство по другим мирам.шепнёт о гибели ещё не наступившего утра ...
[indent] За девочкой смерть не крадется, они идут под року, вышагивая по мощенной улице, удерживая капюшон на мокрых прядях пепельных волос, да коня за собой ведя. У Цири нет ни дома, ни желания быть там, что домом названо. Дикая Охота не оставляет шансов с кем-то связать. Ей страшно, ужасненько страшно привести их по следу к тем, кто любимым. Аваллак'х ходит пустой тенью рядом, не отпускает из виду, и учит её теми черными вечерами, когда им почти не угрожает опасность быть словленными. Цири бежет ведь без оглядки, по вязким болотам, средь страшных деревьях в лютую грозу веленских дорог.
Они идут за ней. Они и-д-у-т.---
Отредактировано Cirilla (2024-04-27 11:18:58)
