Первородный вампир, брат короля Нового Орлеана (ты настолько привык быть рядом с братом, что помнишь ли ты, какого это самому быть королём, а не стоять за троном?), самый опасный хищник с прекрасными манерами. Ты - ниточка, что тянется от Клауса к его человечности. Ты тот, кто не даёт ему все эти годы спуститься в Ад. В тот, что он принесёт всем вокруг и в его личный. Тебе плевать (внешне, но не внутренне, ведь правда?), сколько раз ещё он тебя заколет, сколько веков ещё заставит пролежать в гробу, сколько предательств принесёт. Каждый раз, открыв глаза, ты видишь лицо брата и понимаешь - всё нормально. Он тебя не забыл, не бросил и не убил, он по-прежнему возит тебя с собой по всему свету, сколько бы места не занимали гробы в кузове грузовика и в его жизни. Он не может оставить тебя, а ты не можешь оставить его. Даже ценой всего своего существа. Ты всё отдашь за всего лишь призрачный шанс напомнить Никлаусу, что он не монстр, что он - твой брат и его любят, о нём готовы заботиться и ему никогда не позволят спуститься так низко, как он стремится. Он заставил тебя стереть себя из памяти, чтобы не видеть, что с ним произойдёт без тебя в его жизни. Это о многом говорит, правда? Но ты из его жизни никуда не денешься. Семья для тебя слишком важна (она для тебя буквально всё), а человечность Никлауса - ещё важнее. Каждому нужен такой человек. Только вот что всё это делает с тобой и где предел у первородного?

Ты ведь смотрел сквозь меня, верно? Всегда, с самого начала. С самого указания (у вас в семье только так и никак иначе) Никлауса привести меня к нему. С самого первого, мимолётно брошенного взгляда. Что творилось в твоей душе тогда? Ведь я же знаю, какой имею эффект на тех, кто был когда-то связан с Катериной Петровой. А ты её любил. Насколько это было возможно. Но этого никому никогда не дано узнать. Элегантные манеры, дорогие костюмы, дьявольская ухмылка и вселенская печаль во взгляде. Во взгляде, всегда направленном сквозь меня.
Ты живёшь уже слишком много, видел буквально всё в этой жизни, тебя уже вряд ли чем-то можно удивить. Но я попробую, хорошо? И, может быть, однажды ты посмотришь на меня. Решишь, что эта мелкая букашка - очередное препятствие на вашем с братом пути, достойна твоего взгляда. А, может быть, не просто его. Увидишь, что я не просто двойник Петровой. Увидишь меня. Хочу ли я этого? Не знаю. Ведь попасть в поле твоего зрения намного опаснее, чем быть ни капли не волнующей помехой. Букашку можно смахнуть и уйти, забыв. Кого-то, кто привлек внимание, забыть нельзя. Ты привлек моё сразу. Если бы ты не пытался отдать мою кровь брату, если бы из-за тебя не погибла тогда моя тётя и не началась череда ужасных событий моей жизни, может быть, я поняла бы это раньше. А теперь... теперь у меня впереди тоже вечность. И я не знаю, что таится за той красной дверью в твоём сознании, но обещаю, что если однажды увижу, не испугаюсь и не убегу. Хочешь, я выпью кровь соседей, что мешают спать я отключу человечность вместе с тобой?

- Красавчик и рок-музыкант. Школьное хобби постепенно переросло в нечто бОльшее и серьезное или все же осталось только хобби? Решай.
- Любит животных, охотно помогал дедушке в зоомагазине. Теперь, (возможно) его унаследовал.
- За смазливой внешностью далеко не пустышка, а храбрый и умный парень. Когда узнал тайну Стражниц не испугался, не отвернулся, не стал болтать лишнего, а наоборот — всячески пытался помогать по мере своих сил.
- За что и поплатился, попав под власть Нериссы и став её прислужником — носителем демона Шегона, питающегося ненавистью, лидером Рыцарей Гибели.
- Но и тут не сломался, а в конце-концов сумел побороть вселившееся в него существо, разрушив контролирующие сознание чары. Так что, сила воли у Мэтта тоже не слабая.
- Расстался с обликом хвостатого крылатого демона не надолго. Обстоятельства вынудили Мэтта, его соню Хагглза и кота Наполеона вобрать в себя силу Сердца Земли и стать регентами Лилиан (младшей сестры Корнелии) до тех пор, пока та не будет достаточно взрослой, чтобы осознанно распоряжаться своей магией. Облик после трансформации к Мэтту вернулся тот, что был и при Шегоне. Как сказал сам парень, наверное, он слишком сросся с образом Шегона (что очень даже неплохо на мой взгляд).
- Сражался с Вилл плечом к плечу на равных, в момент финальной битвы накрыл вместе с другими регентами весь город иллюзией, чтобы у обычных людей не потекла крыша от увиденного сверхъестественного трэша.

– Я всегда знал, что ты просто богачка.
– А ты других богачек и не знаешь.

«Отдайте свой приказ, миледи», послышался со спины явно насмешливый голос, и Арья обернулась, чтобы убедиться – перед ней друг детства, который не раз спасал ей жизнь, а она – ему. Упрямый мальчишка: так она думала про себя, если сказать мягко, в моменты, когда он выводил её из себя своими глупыми шутками. Однако, всё оказалось наоборот. мальчишкой он не был, Джендри на несколько лет старше неё. и упрямым на фоне Арьи он точно не казался. но вот сейчас выяснилось, что он – тот ещё олень, в прямом и переносном смысле.

– Неужели? Ни слова больше, лорд. У тебя есть титул и земли, хватит прибедняться.

Шуточный тон, лёгкая улыбка. Однако её слова даже в облике шутки ранили без ножа. Их пути снова расходятся. Сир давос подготовил команду, но Джендри Баратеону нужно подготовиться ко власти. Признаться, Арья разочаровалась. Ей нужен был кто-то, кого она знает слишком давно, чтобы быть ещё более уверенной в своей затее. Нужен кто-то, кто разделит её безумные идеи.

– Тебе нравится новое имя? Предстоит большая работа, над привычкой, – рассуждала Старк, не сводя глаз с приблизившегося Баратеона. Свет факелов умело скрывал довольную ухмылку юноши, тот молчал. – Ты бы пригодился мне на борту.

– Я же сказал, просто отдай свой приказ. Богатым девчонкам позволено многое.

Большие серые глаза говорили выразительнее, и речь не нужна – она не отступила от своей просьбы. Он сам подначивал. Пусть собирает вещи.

Судьба. Рок. Предназначение.

Называть это можно как угодно. Но суть одна. Заранее нарисованная линия, которая ведёт к одному и тому же финалу. Как не старайся поменять направление, прыгая на препятствия и сворачивая не туда. Эта линия всё равно подведёт к той самой черте. Финишной, за которым всё тот же знакомый финал. Выбитый на каменной плите, что топором не исправить да пером не перечеркнуть. Хоть чернилами заливай да балончиком закрашивай. Всегда будет одно и то же. Всегда будет один исход.

Освин Кларенс. Сокращённо Винни. Для друзей и близких - Винни. Или Ви, но не Освин. Слишком официально. Умная, забавная, бойкая, храбрая, с тягой к контролю и её так тянет на приключения. Её желание повидать мир невероятно огромно. Во много раз больше, чем она сама. Неудивительно, почему она бежит. Из дома. Отправляясь на другой конец галактики, выбирая не самое благоприятное местечко. Без сувенирных лавок или мини-баров. А обитель льда и снега, где вечная вьюга шумит за окном. Укутавшись в пуховик да натянув шарф на лицо, она отправляется дальше в путь.

Но внутри чувство гадкое сидело. Вынуждая чувствовать, что это уже знакомо. Замечая неладное краем глаз, когда другие просто не видят казалось бы очевидного. И дежавю, будто бы всё знакомо и привычно давно, чувство это внутри когтями острыми проходила по стенкам души. Портя впечатление от приключения. От путешествия, что наметила себе юная Винни.
А после, появился и он. Причина, по которой всё так и происходило. Из-за чего на душе неспокойно было. Та самая линия финиша, к которой вела судьба мисс Кларенс. Направляя её к этому самому месту. Завязывая узел на этой точке её линии жизни. Открывая тайну о том, что её главная миссия - смерть. Гибель, чтоб другой мог жить. Один человек, что спасает миры. Поддерживает порядок в этой огромной хаотичной вселенной. Ради него стоит умереть. Несколько сотен раз во множестве мест и времён. Винни, бедная девушка, на которую судьба вылила потоком всю правду. И что она лишь отголосок. Осколок одной невозможной девушки, которая прыгнула во временной поток. Чтобы спасти этого человека. Все его жизни. Все его лица.

Винни не сразу это приняла. Не сразу решилась сделать шаг вперёд, принимая свою судьбу, предназначение. Смиряясь со злым роком, который погубил на корню все мечтания и желания. Сожалея о том, что не сможет дальше продолжить путь и увидеть другие миры. Смело делает шаг, спасая того самого важного человека. Обрекая себя на пленение во льду. Ледяную смерть, которая положила конец её пути жизни. Обрезая нить. Но кто бы мог подумать, что порой жизнь бывает щедра на чудеса и леди Фортуна может улыбнуться. Даря жизнь той, кто успешно выполнил свою цель. Свою судьбу. И теперь, сбрасывая оковы рока, может идти вперёд. Позволяя самой рисовать свою линию.

Lay your weary head to rest, don’t you cry no more.

Ты звонил мне на мобильный столько раз, сколько хватало надежды. Клал денег на телефон, продолжая набирать заветные цифры, только чтобы услышать крошечную запись на голосовом, почтовом ящике. Утопал в осознании, что Бонни Беннет мертва, взявшись за руки с Деймоном опять, в очередной, чёртов раз пожертвовала собой, только чтобы Мистик Фоллс и все друзья в нём продолжали жить, любить, радоваться. Ты звонил каждый раз, погружаясь в свой негатив, растворяясь вновь в наркотиках, хаотичных половых связях с другими девушками, и в какой-то момент просто сдался. Перестал сражаться. Нечисти всё равно в городе больше нет, один сплошной барьер, не позволяющей магии в разных видах и формах проникать, а ведь тебе так хотелось выпустить пар. Ты даже к Аларику обратился в очередном, пьяном угаре, сплевывая вязкую слюну, что больше так не можешь.

Мелкий параграф из дневника ведьмы. На предпоследнем листе.

— Вернулась, жива, моя Бонни!  — он так крепко сжимает плечи Беннет, что та невольно выдает то ли вздох облегчения, то ли разочарования. За четыре месяца проведенных с Сальваторе, её жизнь повернулась на всю свою ось, задевая, к сожалению или счастью, сердечную. Младший Гилберт ещё не знает. Он ничего не понимает, опрокинутый в собственном бессилии перед её цветочным запахом кожи, зарываясь носом в темноволосую макушку, не сдерживает слёз радости и тараторит, как ненормальный о том, как же сильно скучал. Бонни рада ответить тем же, но без этих вот прикосновений, которые раньше имели особый, волшебный смысл. Она поломанная вернулась. Как бы ему об этом сказать, чтобы не разбить хрупкий каркас надежды, за который он цеплялся, как за трость для слепого долгие месяцы неверия?
— Джереми, это я, всё так. Но, пожалуйста, позволь я отдохну в одиночестве. Слишком много чего навалилось в последнее время, — одними губами, лгать - не её второе имя, тем более тому, в кого ранее думала, что была влюблена. Но больше заботилась, переживала, старалась оградить и защитить. Разница в возрасте всё же играет роль, несмотря на то, как сильно парень вырос в её глазах. Джереми - как семья. Как Елена с её сахарной улыбкой, порой горчащей на языке, как пережаренный на огне сахар, Кэролайн с таким своим пониманием, что аж тошно. Деймон. Он призраком стоит перед глазами, как только Джереми в очередной раз касается макушки лёгким поцелуем и обнимает ладонями за лицо. Вырос. Как же он вырос, стал подкаченным, сильным, да только вот внутри всё такой же уязвимый подросток, который ещё даже не догадывается, что его некогда погибшая девушка полюбила вампира. Того самого, который у него поперек горла стоит не один уже долбанный год. 

Что-то изменилось. Я больше не могу быть с Джереми, но в тоже время и слов не подобрать, чтобы сердце его нежное не разбить.

Как известно... надежда умирает последней. Бонни верит, что со временем всё расскажет, что то самое пресловутое на стрелках циферблатов всё поставит на свои места, но с каждым днём становится только хуже. Это как оттягивать неизбежное, потому что сама ещё не до конца осознает, во что так сильно вляпалась.

Цинсюань позволяет себе быть беспомощным, как в детстве, когда расталкивает посреди ночи спящего Ши Уду, жалуясь на отголоски кошмаров из смертной жизни. Здесь только вздохнуть и притянуть к себе ближе, морща нос от слабого запаха фруктового вина и шлейфа парфюма, что слишком сладок для мужского, пока младший сонно бормочет теплые слова любви.
Цинсюань бесится, язвит и грубит, когда Ши Уду вновь вместе с режимом старшего брата включает и занудного родителя с гиперопекой. А он не может иначе, вынужденный с юных лет нянчиться с сестрицей. Это нечестно, у него должно было быть свое детство, а потом и юность, полная приключений, друзей, трепетных и нежных чувств от первой любви. А вместо этого ему досталась лишь обуза с глазами не то цвета морской волны, не то первой зелени, неловкий ребенок, которому надо заплетать косы, а самому Ши Уду как-то выкручиваться, чтобы прокормить их двоих после смерти родителей и утраты собственного дома.
Ветхие хибарки, в которых удавалось на какое-то время обжиться, и те приходилось время от времени менять: сперва по той причине, что у дверей то и дело начали ошиваться желающие просить руки миловидной дочери семейства Ши, доводя Ши Уду до белого каления, а после из-за собственной глупости Цинсюаня - еще один момент, когда хотелось все бросить и начать жить только для себя, не забивая голову, как брат будет справляться с обнаружившим его Божком-Пустословом.
Вот только Ши Уду не из тех, кто сдается, решив плыть по течению, нет. Ему и шторм любой нипочем, если что-то задумал, по головам готов идти, бросая вызов самой судьбе и предпочитая диктовать свои условия даже для собственной смерти. Впрочем, остался ли кто-то из обитателей трех миров, кто не знает историю головокружительного взлета и неожиданного краха Водяного самодура, ставшего едва ли не главным злодеем этой трагедии? Вряд ли удастся сыскать такого.
[indent]
я все еще жду тебя, глаз с волн морских не отводя,
ты мне когда-то сказал любя, что не покинешь меня
[indent]
• это больная, отчасти извращенная любовь, созависимость, что до добра никого не довела;
• будь воля Повелителя Вод - запер бы младшего во дворце как в золотой клетке. он собственник до одури [и вообще не для того как хрупкий цветок его растил], с хмурым ликом не в силах принять ни ветреный под стать стихии характер Цинсюаня, ни его окружение. последнее, впрочем, взаимно, что часто становится поводов глупых ссор;
• несмотря ни на что, именно Ши Уду та причина, по которой Цинсюань с юности буквально чувствует себя как diamond-kissed, head to toe ©;
• познав после смерти родителей горечь нищей жизни, слишком серьезно относится к финансовым вопросам, искренне считая бездумным расточительством каждое новое украшение или отрез дорогой ткани, поэтому его крыло дворца своей сдержанной строгостью достаточно сильно отличается от покоев брата, которому, впрочем, он так и не научился нормально отказывать даже в подобных, на его взгляд, излишествах;
• терпеть не может женский облик Цинсюаня, то ли насмотревшись на него в девичьих ханьфу в детстве, то ли испытывая с этим какие-то другие проблемы;
• а у младшего Ши определенно проблемы с поиском одобрения от старшего брата, хотя по его поведению создается впечатление, что он делает все для того, чтобы его разочаровать;
• я тебя воспитал, я тебя и убью - нет ничего мучительнее воспоминаний о том, что последние объятья были крепкой хваткой его пальцев на шее младшего;
• должно быть, сложно упокоиться с миром, когда любимый брат, единственный близкий человек оказывается настолько никчемным, что вместо мести так легко шагает в объятья твоего убийцы?

► Могли ли Вай с Джинкс рассчитывать на лучшего отца, нежели Вандер, который им стал после смерти родителей девочек. Да, он не был первоклассным родителям, но он научил девчонок всему, что знал сам. И прежде всего - научил их выживать на улицах нижнего города. Будучи опытным и технически подкованным рукопашным бойцом, Вандер был тем, кто научил Вай драться и стоять за себя. Ведь когда ты выживаешь в Линиях - нужно уметь отстоять не только своё мнение, но порой и жизнь.
► В прошлом Вандер и Силко были как приёмными братьями. Вандер пытался убить Силко, но не смог и именно это положило основу их противостояния в будущем.
► Вандер пошёл на договорённости с пилтоверскими миротворцами ради того, чтобы иметь возможность наладить отношения между двумя уровнями городов. Жители нижнего не досаждают верхнему городу, а миротворцы не суют свой нос и не арестовывают жителей линий.
► Однако, шалости детишек приводят Вандера к тому, что он попадает в лапы Силко. Детишки, ясное дело, приходят спасать Вандера, но операции по спасению оборачивается ужасной трагедией, в ходе которой друзья Вай и Паудер погибают, а сам Вандер умирает, спасая Вай из-под завалов.

На этом заканчивается история человека по имени Вандер и начинается история монстра по имени Варвик!

►Варвик — чудовище, что охотится среди серой мглы заунских улиц. В ходе страшного эксперимента его тело было сращено с затейливой системой насосов и емкостей. Машины влили в него алхимическую злобу. Выпрыгивая из тени, он нападает на преступников, держащих в страхе обитателей городского дна. Варвика влечет кровь — от ее запаха он сходит с ума. Тот, кто пролил кровь, уже не уйдет от Варвика.
►Хотя многие считают его всего лишь животным, под зверским обличьем скрывается человеческий разум: это бывший бандит, выбросивший свой кинжал и сменивший имя, чтобы начать новую жизнь. Но как ни старался он проститься с прошлым, ему так и не удалось убежать от старых грехов.
►Воспоминания о былых временах являются Варвику вспышками — и затем неизменно исчезают. Им на смену приходят пронзительные отзвуки тех дней, когда он был прикован к столу в лаборатории Синджеда и видел нависшее над ним лицо безумного химика.